И, узнав это, она сказала: «Я сегодня ночью слетаю к ним и потоплю их корабль и погублю их». – «Закликаю тебя Аллахом, – сказал я, – не делай этого! Ведь говорит изречение: „О благодетельствующий злому, достаточно со злодея и того, что он сделал“. Как бы то ни было, они мои братья». – «Я непременно должна их убить», – возразила джинния. И я принялся её умолять, и тогда она отнесла меня на крышу моего дома. И я отпер двери и вынул то, что спрятал под землёй, и открыл свою лавку, пожелав людям мира и купив товаров. Когда же настал вечер, я вернулся домой и нашёл этих двух собак, привязанных во дворе, – и, увидев меня, они встали и заплакали и уцепились за меня.

И не успел я оглянуться, как моя жена сказала мне:

«Это твои братья». – «А кто с ними сделал такое дело?» – спросил я. И она ответила: «Я послала за моей сестрой, и она сделала это с ними, и они не освободятся раньше чем через десять лет». И вот я пришёл сюда, идя к ней, чтобы она освободила моих братьев после того, как они провели десять лет в таком состоянии, и я увидел этого купца, и он рассказал мне, что с ним случилось, и мне захотелось не уходить отсюда и посмотреть, что у тебя с ним будет. Вот мой рассказ».

«Это удивительная история, и я дарю тебе треть крови купца и его проступка», – сказал джинн.

И тут третий старец, владелец мула, сказал: «Я расскажу тебе историю диковиннее этих двух, а ты, о джинн, подари мне остаток его крови и преступления». – «Хорошо», – отвечал джинн.

Рассказ третьего старца (ночь 2)

О, султан и глава всех джиннов, – начал старец, – Знай, что этот мул был моей женой. Я отправился в путешествие и отсутствовал целый год, а потом я закончил поездку и вернулся ночью к жене. И я увидел чёрного раба, который лежал с нею в постели, и они разговаривали, играли, смеялись, целовались и возились. И, увидя меня, моя жена поспешно поднялась с кувшином воды, произнесла что-то над нею и брызнула на меня и сказала: «Измени свой образ и прими образ собаки!» И я тотчас же стал собакой, и моя жена выгнала меня из дома; и я вышел из ворот и шёл до тех пор, пока не пришёл к лавке мясника. И я подошёл и стал есть кости, и когда хозяин лавки меня заметил, он взял меня и ввёл к себе в дом. И, увидев меня, дочь мясника закрыла от меня лицо и воскликнула: «Ты приводишь мужчину и входишь с ним к нам!» – «Где же мужчина?» – спросил её отец. И она сказала: «Этот пёс – мужчина, которого заколдовала его жена, и я могу его освободить». И, услышав слова девушки, её отец воскликнул: «Заклинаю тебя Аллахом, дочь моя, освободи его». И она взяла кувшин с водой, и произнесла над ней что-то и слегка брызнула на меня, и сказала: «Перемени этот образ на твой прежний вид!» И я принял свой первоначальный образ и поцеловал руку девушки и сказал ей: «Я хочу, чтобы ты заколдовала мою жену, как она заколдовала меня». И девушка дала мне немного воды и сказала: «Когда увидишь свою жену спящей, брызни на неё этой водой и скажи, что захочешь, и она станет тем, чем ты пожелаешь». И я взял воду и вошёл к своей жене, и, найдя её спящей, брызнул на неё водой и сказал: «Покинь этот образ и прими образ мула!» И она тотчас же стала мулом, тем самым, которого ты видишь своими глазами, о султан и глава джиннов».

И джинн спросил мула: «Верно?» И мул затряс головой и заговорил знаками, обозначавшими: «Да, клянусь Аллахом, это моя повесть и то, что со мной случилось!»

И когда третий старец кончил свой рассказ, джинн затрясся от восторга и подарил ему треть крови купца…»

Но тут застигло Шахразаду утро, и она прекратила дозволенные речи.

И сестра её сказала: «О сестрица, как сладостен твой рассказ, и хорош, и усладителен, и нежен».

И Шахразада ответила: «Куда этому до того, о чем я расскажу вам в следующую ночь, если я буду жить и царь оставит меня».

«Клянусь Аллахом, – воскликнул царь, – я не убью её, пока не услышу всю её повесть, ибо она удивительна!»

И потом они провели эту ночь до утра обнявшись, и царь отправился вершить суд, и пришли войска и везирь, и диван [10] наполнился людьми. И царь судил, назначал, к отставлял, и запрещал, и приказывал до конца дня.

И потом диван разошёлся, и царь Шахрияр удалился в свои покои. И с приближением ночи он удовлетворил свою нужду с дочерью везиря.

Третья ночь

А когда настала третья ночь, её сестра Дуньязада сказала ей: «О сестрица, докончи твой рассказ».

И Шахразада ответила: «С любовью и охотой! Дошло до меня, о счастливый царь, что трети!! старец рассказал джинну историю, диковиннее двух других, и джинн до крайности изумился и затрясся от восторга и сказал: „Дарю тебе остаток проступка купца и отпускаю его“. И купец обратился к старцам и поблагодарил их, и они поздравили его со спасением, и каждый из них вернулся в свою страну. Но это не удивительней, чем сказка о рыбаке».

«А как это было?» – спросил царь.

Сказка о рыбаке (ночи 3-4)

Дошло до меня, о счастливый царь, – сказала Шахразада, – что был один рыбак, далеко зашедший в годах, и были у него жена и трое детей, и жил он в бедности. И был у него обычай забрасывать свою сеть каждый день четыре раза, не иначе; и вот однажды он вышел в полуденную пору, и пришёл на берег моря, и поставил свою корзину, и, подобрав полы, вошёл в море и закинул сеть. Он выждал, пока сеть установится в воде, и собрал верёвки, и когда почувствовал, что сеть отяжелела, попробовал её вытянуть, но не смог; и тогда он вышел с концом сети на берег, вбил колышек, привязал сеть и, раздевшись, стал пырять вокруг неё, и до тех пор старался, пока не вытащил её. И он обрадовался и вышел и, надев свою одежду, подошёл к сети, но нашёл в ней мёртвого осла, который разорвал сеть. Увидев это, рыбак опечалился и воскликнул:

«Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Поистине, это удивительное пропитание! – сказал он потом и произнёс:

О ты, погрузившийся в мрак ночи и гибели,
Усилья умерь свои: надел не труды дают.
Не видишь ли моря ты, и к морю рыбак идёт,
Собравшись на промысел под сенью светил ночных?
Вошёл он в пучину вод, и хлещет волна его,
И взора не сводит он с раздутых сетей своих.
Но мирно проспавши ночь, довольный той рыбою,
Чьё горло уж проткнуто железом убийственным,
Продаст он улов тому, кто ночь безмятежно спал,
Укрытый от холода во благе и милости.
Хвала же творцу! Одним он даст, а другим не даст;
Одним суждено ловить, другим – поедать улов».

Потом он сказал: «Живо! Милость непременно будет, если захочет Аллах великий! – и произнёс:

Если будешь ты поражён бедой, облачись тогда
Во терпенье славных; поистине, так разумнее;
Рабам не сетуй: на доброго станешь сетовать
Перед теми ты, кто не будет добр никогда к тебе».

Потом он выбросил осла из сети и отжал её, а окончив отжимать сеть, он расправил её и вошёл в море и, сказав: «Во имя Аллаха!», снова забросил. Он выждал, пока сеть установится; и она отяжелела и зацепилась крепче, чем прежде, и рыбак подумал, что это рыба, и, привязав сеть, разделся, вошёл в воду и до тех пор нырял, пока не высвободил её. Он трудился над нею, пока не поднял её на сушу, но нашёл в ней большой кувшин, полный песку и ила. И, увидев это, рыбак опечалился и произнёс:

«О ярость судьбы – довольно!
А мало тебе – будь мягче!
Я вышел за пропитаньем,
Но вижу – оно скончалось.
Как много глупцов в Плеядах
И сколько во прахе мудрых!»
вернуться

10

Слово «диван» здесь употреблено в значении «собрание» (царедворцев султана); иногда этим словом обозначается место, где происходят подобные собрания.