И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала четыреста тридцать четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь и Хасан, когда покончил с диваном, вошёл к отцу своей жены и поцеловал ему руки, и тот сказал ему: „О Хасан, тебе должно бояться Аллаха, управляя подданными“. И Хасан отвечал: „Твоими молитвами за меня, о батюшка, достанется мне поддержка свыше“.

И потом он пошёл к себе во дворец, и его встретила его жена со своей матерью и прислужницами, и они поцеловали ему руки и сказали: «День благословенный!» И поздравили его с царской властью.

А затем Хасан вышел из своего дворца и пошёл во дворец своего родителя, и они сильно обрадовались тому, что Аллах пожаловал Хасану назначение на царство.

И отец Хасана наставлял его бояться Аллаха и быть кротким с подданными. И Хасан провёл эту ночь до утра радостный и довольный, а затем он совершил положенные молитвы, прочитал должную часть Корана и прошёл в диван, и прошли туда все воины и обладатели должностей.

И Хасан творил суд между людьми, призывая к благому и удерживая от порицаемого, и назначал и отставлял, и он не переставал судить до конца дня, а затем диван закончился наилучшим образом, и воины удалились, и всякий из них ушёл своей дорогой. А Хасан поднялся и пошёл во дворец и увидел, что отца его жены отяготила болезнь.

«С тобой не будет беды», – сказал он ему. И отец его жены открыл глаза и сказал: «О Хасан!» – «Я здесь, о господин», – отвечал Хасан. И старец молвил: «Теперь приблизился мой срок; заботься же о твоей жене и её родительнице, будь богобоязнен и почтителен к родителям.

Страшись величия царя судящего и знай, что Аллах повелевает быть справедливым и милостивым». И царь Хасан сказал ему: «Слушаю и повинуюсь!» И прежний царь прожил после этого три дня и преставился к милости Аллаха великого, и его обрядили и завернули в саван и устраивали по нем чтения и произнесения Корана до конца сорока дней. И царь Хасан, сын везиря, остался один правителем, и подданные обрадовались ему, и все дни его были радостью, а его отец все время был великим везирем правой стороны, и Хасан взял себе другого везиря, и обстоятельства выправились.

И оставался Хасан царём в Багдаде долгое время, и получил он от дочери царя троих детей мужеского пола, которые унаследовали власть после него. И жили они прекраснейшей и приятнейшей жизнью, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний. Да будет же слава тому, кому принадлежит вечность и в чьей руке отмена и утверждение!

Рассказ о старухе и паломнике (ночи 434—436)

Рассказывают, – продолжала Шахразада, – что один человек из паломников заснул долгим сном, а когда он проснулся, то не увидел даже следов своих спутников. И он поднялся и пошёл и сбился с дороги и, пройдя немного, нашёл палатку. И у входа в палатку он увидал старую женщину, а подле неё заметил спящую собаку. И человек приблизился к палатке и приветствовал старуху и попросил у неё поесть, и старуха сказала: «Пойди в ту долину и налови змей, сколько будет тебе нужно, а я их изжарю и накормлю тебя». – «Я не осмеливаюсь ловить змей, и я никогда не ел их», – сказал человек. И старуха молвила: «Я пойду с тобой и наловлю их, не бойся же!»

И она отправилась с ним (а собака следовала за нею) и наловила змей, сколько было нужно, и стала их жарить, и паломник не знал, как избежать такого угощения, и испугался голода и поел этих змей. А потом ему захотелось пить, и он попросил у старухи воды. И старуха сказала ему: «Вон перед тобою ручей, пей из него».

И человек пошёл к ручью и увидел, что вода в нем горькая, но он вынужден был пить эту воду, несмотря на сильную её горечь, так как его поразила жажда страшная.

И он напился, а затем вернулся к старухе и сказал ей: «Я дивлюсь на тебя, старуха, и на то, что ты пребываешь здесь и остаёшься в таком месте…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала четыреста тридцать пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что человек-паломник напился из ручья горькой воды, так как его поразила великая жажда, а потом он вернулся к старухе и сказал ей: „Дивлюсь я на тебя, о старуха, и на то, что ты пребываешь в этом месте и питаешься такой пищей я пьёшь такую воду“.

«А каковы ваши страны?» – спросила его старуха, и паломник ответил: «В наших странах дома поместительные, просторные, и плоды спелые, сладкие, и воды обильные, вкусные, и кушанья прекрасные, и мясо жирное, и овцы многочисленные, и всякие хорошие вещи и прекрасные блага, подобные каким бывают только в раю, который описал Аллах великий своим праведным рабам».

«Я слышала все это, – молвила старуха. – Скажи мне, бывают ли у вас султаны, которые судят вас и притесняют своим приговором, когда вы под их властью.

А если кто-нибудь из вас согрешит, они берут ваше имущество и расточают его, а когда захотят, выгоняют вас из ваших домов и искореняют ваш род?» – «Это бывает», – ответил человек.

И старуха сказала: «Тогда, клянусь Аллахом, эти тонкие кушанья, и прекрасная жизнь, и сладостные блага при притеснениях и несправедливости будут проникающим ядом, а наши кушанья при безопасности окажутся полезным лекарством. Не слышал ты разве, что величайшие блага, после посвящения себя Аллаху, – здоровье и безопасность, а это бывает только, если султан, преемник Аллаха на земле, справедлив, если он хорошо умеет управлять. Прежде султану надлежало обладать даже незначительной важностью, так как подданные, видя его, уже боялись. А султану нынешнего времени должно обладать совершеннейшим искусством управления и полнейшею важностью, ибо подданные теперь не таковы, как прежде, и наше нынешнее время – время людей с непохвальными качествами и странными делами, и им приписывают глупость и жестокосердие, и они таят в себе ненависть и вражду. И если султан (прибегаю к Аллаху великому!) окажется среди них слабым или не умеющим управлять и не внушающим почтения, это несомненно будет причиной запустения страны. Говорится в поговорках: „Лучше притеснение от султана на сто лет, чем притеснение подданными друг друга хоть на один год“. И когда притесняют друг друга подданные, Аллах даёт над ними власть султану-притеснителю или царю-угнетателю.

Дошло до нас в преданиях, что аль-Хаджжаджу ибн Юсуфу [440] подали однажды просьбу, в которой было написано: «Бойся Аллаха и не притесняй рабов Аллаха всякими притеснениями». И когда аль-Хаджжадж прочитал эту просьбу, он поднялся на мимбар [441] (а он был красноречив) и сказал: «О люди, Аллах великий дал мне над вами власть за ваши деяния…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала четыреста тридцать шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, тогда аль-Хаджжадж ибн Юсуф прочитал эту просьбу, он поднялся на мимбар и сказал: «О люди, Аллах великий дал мне над вами власть за ваши деяния, и если бы я умер, вы не освободились бы от притеснения при столь дурных поступках, ибо Аллах великий сотворил подобных мне во множестве, и если буду не я, будет тот, кто ещё более меня злобен, сильнее притесняет и злее в ярости, как оказал поэт в этом смысле:

Рассказ о Таваддуд (ночи 436—462)

Рассказывают также, что жил в Багдаде один человек, сановитый, богатый деньгами и землями, и был он из больших купцов. И Аллах расширял над ним земные блага, но не принял его к желаемому и не дал ему потомства. И прошёл над ним долгий срок времени, и не было у него детей, ни девочек, ни мальчиков, и стали года его велики, и размякли у него кости, и согнулась его спина, и увеличилась его слабость и забота, и устрашился он, что пропадут его имущество и состояние, если не окажется у него сынанаследника, из-за которого его будут вспоминать.